МЫШЕЛОВКА ДЛЯ РОССИЙСКОЙ ДИПЛОМАТИИ

Кому мешает российское военное присутствие в Приднестровье

У конфликтов на постсоветском пространстве общее происхождение. Все они порождены развалом Советского Союза и неизбежно сопутствующей любому социальному катаклизму криминализацией общества. Но у каждого из них есть свои специфические черты.

Гражданская война в Таджикистане, например, развивалась внутри одной нации и одной страны. В ее происхождении велика роль традиционного противоборства между региональными клановыми группировками. Она имеет четко выраженное идеологическое лицо противостояния светской и экстремистско-религиозной моделей государственности.

Противостояние в Абхазии характерно тем, что в числе прочих своих специфических особенностей включает в себя преобладание воинственного титульного национального меньшинства в провозглашенном им образовании, из которого вытеснено нетитульное национальное большинство.

Южная Осетия дает пример деликатной этнической проблемы, когда одна небольшая национальность оказалась в силу нелепой игры истории разделенной между двумя суверенными государствами.

Наконец, исключительно сложный клубок противоречий являет собой нагорно-карабахский конфликт, в котором на фоне богатой предыстории скрестились интересы двух этносов как внутри одного государства, так и между их суверенными государственными образованиями.

Единственный чисто "европейский" на пространстве СНГ приднестровский конфликт развивается в наиболее цивилизованных рамках. Его активная фаза, несмотря на ожесточенность противостояния, также свойственную всем конфликтам на пространстве СНГ, характеризовалась наименьшим числом жертв и материальных разрушений.

В Приднестровье сильнее, чем в других конфликтных зонах, ощущается идеологический водораздел между правыми и левыми в традиционном советском толковании этих понятий. В большей степени, чем к урегулированию других конфликтов, к Приднестровью проявляет внимание международное сообщество, в частности через Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе.

Для российской дипломатии приднестровский конфликт особенно неприятен, так как, взявшись быть посредником в его урегулировании, она попала в военно-политическую мышеловку, выходы из которой блокированы навязанными ей обязательствами.

ИСТОРИЯ С ГЕОГРАФИЕЙ

С точки зрения исторической, Молдавия (или по-молдавски - Молдова) есть общее название бывшего княжества, расположенного в юго-восточной Европе на территории современных государств Молдавии, Румынии и Украины. Как гласит новейшая американская энциклопедия "Энкарта 2000", "Молдавия распространялась самое большее от реки Днестр на востоке (выделено мной. - В.С.) до реки Сирет близ Карпатских гор на западе. С севера на юг она распространялась от Буковины до Черного моря. Восточная часть княжества известна под названием региона Бессарабия".

То же самое несколько другими словами говорится и во всемирно известной Британской энциклопедии: "В своей самой большой протяженности территория Молдавии включала Бессарабию и ограничивалась (was bounded) на севере и северо-востоке Днестром (выделено мной. - В.С.), на юге - Черным морем и регионами Добруджи и Валахии, на Западе - Трансильванией".

То есть имеется общее название княжества Молдавия, которое полтора века было независимым, а большей частью находилось под властью Османов - прямой или косвенной (через назначавшихся ими наместников-фанариотов из числа греков).

Столицей этого княжества с 1565 по 1860 г. был румынский город Яссы, который и сейчас является центром Ясской (а не молдавской) области в Румынии.

Имеется также бывшая восточная часть этого княжества, известная под названием Бессарабии, территория которой соответствует территории нынешней Республики Молдова без Приднестровья плюс небольшие участки территории Украины на правом берегу Днестра. Бессарабия, заметим, также большую часть своей истории в Румынию не входила.

И, наконец, существует Приднестровье, территория которого (четыреста тысяч гектаров) включает Григориопольский, Дубоссарский, Каменский, Рыбницкий, Слободзейский районы бывшей Молдавской ССР, а также города Тирасполь и Бендеры (Тигина). Приднестровье вообще никогда не входило не только в Румынию или Молдавию, но ее никто не включал, разве только по ошибке, даже в Бессарабию (см. упомянутую карту, на которой территория нынешнего Приднестровья расположена к северо-востоку от Бессарабии за Днестром).

Происходящая сейчас политико-этническая разборка на берегах Днестра порождена прежде всего сталинскими решениями сначала об образовании в 1924 г. на территории Приднестровья Молдавской Автономной Социалистической Республики (МАССР) в составе Украины, а затем об упразднении этой автономии и передаче ее в состав вновь созданной в 1940 г. Молдавской Советской Социалистической Республики.

Сожительство и сотрудничество молдаван, славян и тюркоязычных гагаузов в регионе имеет давние исторические корни. Это очевидный исторический факт. Еще в средние века Левобережье как Днестра, так и Прута являлось зоной смешанного расселения славян, молдаван и кочевых народов Северного Причерноморья.

Таким образом, славяне вместе с другими общинами - коренная этния региона. И этния эта имела свою государственность. В Х-начале ХII в. территория Бессарабии входила в состав древнерусского государства, затем - Галицкого и Галицко-Волынского княжеств. В этом качестве она разделила судьбу славян, попав в середине ХIII в. под власть Золотой Орды, освобождение от которой опять же стало возможным благодаря совместным со славянами усилиям всех народов региона.

В 1359 г. было учреждено Молдавское княжество. Однако очень скоро оно попадает под контроль Османской империи. На рубеже XVII и XVIII вв. в междуречье Прута и Днестра интересы Блистательной Порты столкнулись с честолюбивыми устремлениями Романовых.

Договор 1711 г. между Петром I и молдавским господарем Кантемиром предусматривал, что в случае успеха войны против турок граница России с Молдавией пройдет по Днестру. В результате русско-турецкой войны 1787-1792 гг. Приднестровье отходит к России.

В 1812 г. по Бухарестскому мирному договору с Турцией в состав Российской империи было включено междуречье Прута и Днестра, где создается Бессарабская губерния. Этот район в XIX-начале XX в. входил в состав Херсонской и Подольской губерний.

В 1918 г. после оккупации Бессарабии румынскими войсками провозглашается ее воссоединение с "исторической родиной". Левобережье Днестра даже в те смутные времена остается за Россией. 12 октября 1924 г. на заселенных на две трети славянами приднестровских землях образуется Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика (МАССР) в составе Украинской ССР. Столицей ее провозглашается старинный "украинский городок" Балта. (В 1929 г. "для приличия" центр автономии перенесли поближе к Молдавии - в Тирасполь, имея, видимо, в виду, что если действительно все-таки дойдет черед до передачи автономии в состав будущей социалистической Молдавии, то негоже отдавать в ее состав и чисто украинский город).

Образование МАССР с самого начала было ориентировано на возможность восстановления "исторического статус-кво". Такая возможность представилась в "черном" для Румынии 1940 г., когда под воздействием Германии и Италии она в результате Второго Венского арбитража была вынуждена уступить Северную Трансильванию Венгрии, а чуть позже (по Крайовскому договору) Добруджу - Болгарии.

За полтора месяца до этих событий - 26 и 27 июня 1940 г. - советское правительство выдвигает Румынии два ультиматума с требованием безоговорочного возврата СССР Бессарабии и Северной Буковины. 28 июня 1940 г. войска Красной Армии вступают на эти территории. В соответствии с принятым в августе того же года решением Верховного Совета СССР, в границы образованной Молдавской ССР включаются и районы Приднестровья. Молдавская АССР упраздняется. Большая часть ее входит в состав новой Молдавской союзной республики, южный и северный сектора Бессарабии (в том числе и выход Молдавии к Черному морю, и первая столица МАССР г. Балта) остаются в составе Советской Украины.

Таким образом, исторически сложившиеся узы между сожительствующими в регионе этниями были завязаны в тугой узел, конец от которого был надежно привязан к общесоюзному Центру. Проблемы с этим узлом начались именно тогда, когда прогнил этот самый Центр.

РАЗБОРКА

Точкой отсчета последовавших событий новейшей истории принято считать день 5 июня 1990 г., когда Верховный Совет Молдавской ССР установил новое название государства - Республика Молдова. Спустя полмесяца, 23 июня 1990 г., была принята декларация о государственном суверенитете республики. Тогда же вступил в силу закон о государственной принадлежности.

Реакция национальных меньшинств на эти действия властей советской Молдавии не заставила себя ждать. Уже 19 августа 1990 г. гагаузы - небольшой тюркоязычный христианский народ, проживающий в районе г. Комрат, провозгласили свою собственную республику, независимую от Кишинева.

2 сентября 1990 г. была провозглашена и Приднестровская Молдавская Советская Социалистическая Республика. После этого процесс формирования новых органов власти на Правобережье и Левобережье шел практически параллельно с небольшим опережением в пользу Кишинева.

Вскоре после августовских событий 1991 г. в Москве Молдавия провозгласила выход из состава СССР (27 августа 1991 г.). В декабре были проведены президентские выборы, которые выиграл кандидат от Народного фронта Мирча Снегур. Тогда же произошли первые столкновения между сформированной к тому времени приднестровской гвардией и молдавскими правительственными силовыми структурами. К марту 1992 г. противостояние между Кишиневом и Тирасполем переросло в вооруженный конфликт. В связи с постоянно ухудшающейся политической обстановкой 28 марта 1992 г. было объявлено чрезвычайное положение с президентским правлением.

Конфликт удалось приостановить прежде всего благодаря российскому посредничеству. В соответствии с Соглашением между Российской Федерацией и Республикой Молдова о принципах мирного урегулирования вооруженного конфликта от 21 июля 1992 г. удалось добиться полного прекращения боевых действий, разъединить противоборствующие стороны и создать между ними зону безопасности, куда введены воинские контингенты совместных миротворческих сил России, Молдавии и Приднестровья, действующие под руководством Объединенной контрольной комиссии (ОКК). Конфликт переведен в стадию политического урегулирования. Началась длительная история дипломатического урегулирования конфликта.

С конца 1992 г. между Кишиневом и Тирасполем начался прямой диалог при посредничестве России и Украины, к которому с апреля 1993 г. активно подключилась миссия Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе в Молдавии.

Не умаляя значения ОБСЕ и ее миссии, которая действительно сыграла важную положительную роль, в особенности в вопросе объективного толкования злосчастных законов о языке, послуживших детонаторами к приднестровскому фугасу, подчеркну, что основную тяжесть посреднических усилий приняла на себя российская дипломатия.

Именно она внесла наибольший вклад в подготовку центрального события переговорного процесса - подписания 8 мая 1997 г. Меморандума об основах нормализации отношений между Республикой Молдова и Приднестровьем.

Не случайно, видимо, Евгений Примаков, добившийся подписания этого документа в бытность свою министром иностранных дел России, был назначен в июне текущего года главой специальной Государственной комиссии по содействию решению приднестровской проблемы.

МОСКОВСКИЙ МЕМОРАНДУМ

Подписанию меморандума предшествовали продолжительные и замысловатые дипломатические маневры сторон и посредников. Маневры эти отражали как запросные позиции сторон, так и общую тенденцию развития ситуации, которая заключалась в том, что, с одной стороны, с каждым днем таяли надежды Тирасполя на международно-правовое признание своей "мятежной республики", с другой - сохранялась уверенность Кишинева, что "заграница нам поможет" и что сепаратисты сами вот-вот сложат оружие.

В этих условиях главный противник программного документа урегулирования - руководство Приднестровья - стало менять свою позицию и с 1996 г. практически само настаивало на подписании меморандума. "Мы, - комментировал позицию Тирасполя по данному вопросу спикер парламента Приднестровья Григорий Маракуца, - действительно поначалу выступали против затеи с меморандумом, так как он противоречит нашей всенародно одобренной Конституции, провозгласившей Приднестровье самостоятельным государством. По меморандуму же Молдавия и Приднестровье - субъекты общего государства. А это разные вещи. Преодолеть эту разницу для нас было непросто. Парафирование меморандума вызвало различные нарекания, нас со Смирновым и в предательстве обвинили, и даже в суд подавали. Но тогда под воздействием международных посредников - России, Украины и ОБСЕ - Тирасполь пошел на определенные уступки".

Секрет "уступчивости" приднестровской дипломатии открывался очень просто. Текст меморандума включал статью 3, гласящую, что "Приднестровье принимает участие в осуществлении внешней политики Республики Молдова - субъекта международного права, по вопросам, затрагивающим его интересы. Решение по данным вопросам принимается по согласию сторон". Эта констатация практически выводила Приднестровье из дипломатического небытия и позволяла требовать на законном основании участия его представителей в обсуждении всех касающихся региона вопросов на всех международных форумах, включая ОБСЕ.

В Кишиневе, несомненно, видели опасность этого текста и придумали соответствующее "противоядие" в форме подписанного одновременно при участии действующего председателя ОБСЕ совместного заявления президентов Российской Федерации и Украины, которые подтвердили, что положения меморандума не могут трактоваться в противоречии с принципом территориальной целостности Республики Молдова. Соответствующее положение было включено и в текст статьи 11, согласно которой "стороны будут строить свои отношения в рамках общего государства в границах Молдавской ССР на январь 1990 года" (выделено мной. - В.C.).

Несмотря на четкость положений Московского меморандума, стороны в конфликте тем не менее до сих пор пытаются по-своему толковать их практическое содержание. В Кишиневе под "общим государством" понимают единую, территориально целостную республику с предоставлением Приднестровью "широкой автономии". Власти Тирасполя выступают за "равносубъектность" в общем государстве. В соответствии со своей концепцией "общего государства" Тирасполь предпринял ряд шагов, способных отрицательно отразиться на ходе диалога, в том числе объявил об установлении собственного таможенного пространства, создании комиссии по делимитации и демаркации границы Приднестровья.

ПУТЬ В СТАМБУЛ НАЧИНАЕТСЯ В МЕЩЕРИНО

При посредничестве России постепенно удалось добиться повышения уровня прямого диалога между сторонами в конфликте. В конце сентября 1997 г. состоялась встреча Петра Лучинского и Игоря Смирнова, которая завершилась подписанием протокола, содержащего ряд важных для процесса урегулирования моментов. Была достигнута договоренность о проведении регулярных (раз в месяц) встреч руководителей Молдавии и Приднестровья, подготовке совместных шагов по снижению напряженности и военного противостояния в зоне безопасности, о новом раунде переговоров на экспертном уровне по проекту промежуточного документа о разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между Кишиневом и Тирасполем.

В результате последовавших переговоров в подмосковном селе Мещерино (6-10 октября 1997 г.) сторонам при помощи посредников удалось согласовать проект промежуточного соглашения (так называемого Мещеринского документа) по урегулированию конфликта, который предполагалось подписать в ходе саммита СНГ в Кишиневе 23 октября. Однако приднестровская сторона в последний момент отказалась от ранее достигнутых договоренностей и дезавуировала подписи своих представителей.

В дальнейшем были предприняты поистине титанические усилия по выводу маховика переговоров из мертвой точки. Центральное место в этих усилиях заняла четырехсторонняя (Молдавия, Приднестровье, Россия, Украина) Одесская встреча по приднестровскому урегулированию 19-20 марта 1998 г. В ходе этой встречи были достигнуты важные договоренности и подписаны документы по укреплению мер доверия между сторонами в конфликте, а также предприняты попытки решения военно-имущественных вопросов, связанных с пребыванием Объединенной группы российских войск (ОГРВ) на территории Республики Молдова.

В дальнейшем, однако, "одесский импульс" стал угасать. В июле 1999 г. его сменил "киевский импульс" - встреча высокого уровня в Киеве (16 июля), на которой наконец были согласованы положения о едином оборонном, правовом, экономическом и культурном пространстве. Тем не менее Стамбульский саммит ОБСЕ констатировал в ноябре 1999 г. отсутствие "ощутимых подвижек по главному вопросу - определению статуса Приднестровского региона.

А ВОЗ И НЫНЕ ТАМ

Таким образом, ситуация на переговорах весьма напоминает пресловутый воз из крыловской басни. Кишиневская "щука" тащит его на запад - в сторону Бухареста, приднестровский "рак" пятится назад - в РСФСР, и над всем этим парит в облаках над Веной "лебедь" посредничества ОБСЕ.

С одной стороны, вроде бы, есть внушительные наработки и солидные проекты документов как по статусу, так и по разделению полномочий между центральными и региональными органами единого государства. С другой - Кишинев и Тирасполь хитроумным образом отказываются от подписания соглашения о всеобъемлющем политическом урегулировании. Кишинев готов признать право Приднестровья на автономию в составе единого государства, Тирасполь, как и Сухуми в случае с Грузией, настаивает на равносубъектности сторон, т.е., с юридической точки зрения, на конфедеративном характере будущего единого государства.

"Практически, - заявляет президент Республики Молдова Петр Лучинский, - в приднестровском вопросе не разрешен один момент - это проблема, связанная с признанием со стороны Приднестровья себя как части Республики Молдова". Фактически это означает, что к началу 2000 г. стороны, по существу, были так же далеки от соглашения, как и в самом начале конфликта в 1990 г. Миф о том, что приднестровский конфликт близок к завершению, не более чем миф. В этом отношении он ничем не отличается от других так называемых замороженных конфликтов на постсоветском пространстве.

ПОРОХОВАЯ БОЧКА ЕВРОПЫ

Для российской дипломатии приднестровский случай имеет свою особую специфику. ОБСЕ, точнее, входящие в нее ведущие страны НАТО, все активнее настаивают на "скором и упорядоченном" выводе российских войск и вооружений (бывшей 14-й российской армии) из Приднестровья, видя в их присутствии главный очаг "нестабильности" в Молдавии и во всем прилежащем субрегионе.

Такие оценки прямо противоречат представлениям приднестровцев, полагающих, что именно присутствие российских военнослужаших - единственная надежная гарантия против их насильственной румынизации в составе единого молдавского, а скорее всего, как полагают в Тирасполе, румынского государства.

Заметим справедливости ради, что сам Бухарест от приписываемых ему претензий на повторение "исторического воссоединения" с Молдавией категорически отказывается. И не по доброте душевной только, но и потому, что его нынешние границы с Молдавией определены по Парижскому мирному договору 1947 г. Ревизия этого документа "подвесила бы" и весьма деликатный вопрос о румынско-венгерской границе. Ведь не ускользнул же, надо полагать, из поля зрения многоопытной дипломатии Титулеску распространенный на торжествах по случаю 25-летия Хельсинкского заключительного акта (ХЗА) меморандум Всемирной федерации венгров, в котором говорится, что подпись Венгрии под ХЗА - гарантия от любой попытки насильственного (выделено мной. - В.С.) изменения существующих границ в Европе. К слову сказать, именно для ненасильственного изменения границ ХЗА и замысливался, именно этому своему предназначению он продемонстрировал полное соответствие в ходе развала СССР, разъединения Югославии и Чехословакии.

Как бы то ни было, но у населения Приднестровья свои представления о российском военном присутствии в регионе. На состоявшемся 26 марта 1995 г. референдуме оно однозначно (75%) высказалось за его сохранение. Политически активные жители и жительницы Левобережья готовы в буквальном смысле этого слова (прецеденты были) лечь на рельсы, чтобы воспрепятствовать отправке воинских эшелонов.

Интересно, что мнение населения Приднестровья никто во внимание не принимает. В ОБСЕ, в основу всей деятельности которой положены принципы демократии и прав человека, вопрос о правах приднестровцев не стоит. Говорится, конечно, о том, что "соответствующие" гарантии прав национальных меньшинств славянам, евреям и гагаузам Приднестровья будут даны в рамках единого молдавского государства. Но в основном на бумаге. А цену бумагам ОБСЕ приднестровцы, более искушенные в лабиринтах современной дипломатии, чем кто-либо другой на постсоветском пространстве, знают очень хорошо. Когда в прошлом году власти Правобережья практически запретили в средствах массовой информации рекламу на русском языке и тем самым поставили под угрозу само существование русскоязычных СМИ, никто даже не вспомнил о том, что в Парижской хартии для новой Европы - документе, провозгласившем окончание холодной войны, главы государств - участников ОБСЕ заверили, что "этническая, культурная, языковая и религиозная самобытность национальных меньшинств будет защищена и что лица, принадлежащие к национальным меньшинствам, имеют право свободно выражать, сохранять и развивать эту самобытность без какой-либо дискриминации и в условиях полного равенства перед законом".

Поэтому бумага - бумагой, а сержант Петров с АКМ наизготовку - это надежнее. Тем более что и сам сержант Петров из Тирасполя уезжать не очень хочет. Странным образом "непобедимая и легендарная", дисциплинированно и без единого выстрела оставившая Германию и Польшу, Чехословакию и Венгрию, Прибалтику, зацепилась за пядь приднестровской земли и уходить не хочет. Может быть, потому что народная по своей сути наша армия единственно здесь реально ощутила, что, в отличие от всех других регионов, из которых она уходила, здесь ее по-прежнему считают защитницей и надеждой. Может быть, и потому, что главный памятник в Тирасполе, который наверняка снесут в случае очередного "исторического воссоединения", - это памятник Суворову, чудо-богатыри которого обильно полили приднестровскую землю своей кровью. Что касается российского генералитета, то у него, как и "сержанта Петрова", тоже есть свои вопросы. Почему, собственно говоря, натовские военные корабли в Черном море никого не раздражают? Новые американские базы на Балканах и мощная группировка стран НАТО, развернутая здесь, стабильности в регионе не угрожают, а вот две тысячи российских военнослужащих в Приднестровье - бельмо на глазу у натовских стратегов.

Говорят, что угрозу стабильности представляют прежде всего огромные (до 50 тыс. т) запасы никому не нужных боеприпасов и вооружений бывшей 14-й армии, размещенные близ Тирасполя и на хранилищах в Колбасной.

Их вывозу в Россию препятствует руководство Приднестровского региона, поскольку прекрасно понимает: вывезет Россия военное имущество - и единственное основание (предлог) для российского военного присутствия исчезнет. К тому же приднестровцы не без основания считают, что им тоже, в соответствии с принятой в СНГ практикой, что-то причитается из стоимости подлежащего вывозу имущества.

Реальная "пороховая бочка" в Приднестровье - это не склады на станции Колбасная, а то, что все происходящее в этом регионе ближнего зарубежья бикфордовым шнуром связано с политическими процессами в самой России, в которой все более полнится резервуар националистических настроений, приближаясь к отметке критической массы. Лозунг "Возрождение России начнется с Приднестровья" - реальный политический фактор, который отказываются понимать западные дипломаты.

ЧАСЫ ВКЛЮЧЕНЫ В СТАМБУЛЕ... ГДЕ ВЗОРВЕТСЯ БОМБА?

Тем временем, устав ждать, натовские страны поставили вопрос о российском военном присутствии в Приднестровье в совершенно новой плоскости - в рамках Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), т.е. вообще вне всякой связи с приднестровским урегулированием. На Стамбульском саммите ОБСЕ они добились включения в заключительную декларацию формулировки об "обязательстве Российской Федерации завершить вывод российских сил с территории Молдавии к концу 2002 г."

Разумеется, о полном прекращении миротворческой операции в Приднестровье речь не идет. Всем понятно, чем это чревато. Пока говорят лишь о ее преобразовании, придании ей более широкого международного формата. Что под этим имеется в виду, легко просчитать. Пройдет некоторое время, и "по ротации" российских миротворцев сменят какие-нибудь, условно говоря, фиджийцы, и тогда…Чему, собственно говоря, препятствуют сейчас российские миротворцы, чему они мешают? Не Варфоломеевской ли ночи в отношении непокорного населения Приднестровья?

А если это не так, то почему нужно с таким упорством добиваться вывода воинского контингента, который единственно и пресек кровавую июльскую баню 1992 г., когда погибли сотни людей, а десятки тысяч вынуждены были бежать из родных мест?

Не потому ли, что российское военное присутствие мешает кое-кому в натовских штабах совсем не по филантропическим соображениям. И интересы Кишинева и Тирасполя здесь вообще ни при чем.

В противном случае выход из приднестровской мышеловки очевиден: Тирасполь идет на уступки Кишиневу в вопросах своего статуса, Кишинев соглашается на юридическое международно-правовое оформление присутствия российских миротворцев на территории Приднестровья в качестве гарантии выполнения будущего соглашения о всеобъемлющем урегулировании конфликта. В рамках этой общей схемы можно было бы договориться о чем угодно - и в вопросах статуса, и в вопросах формата миротворческой операции, и относительно параметров транспарентного российского военного присутствия.

Таково было бы справедливое решение вопроса в духе, кстати говоря, уже цитировавшейся Парижской хартии для новой Европы, согласно которой права и обязанности даны человеку по принадлежности не к той или иной нации, а к виду хомо сапиенс.

Об авторе: Владимир Сосновин - кандидат исторических наук, член Российского национального комитета в поддержку Римского клуба.

НГ Интернет